Общение со знакомыми и незнакомыми людьми наиболее важная вещь в социальной адаптации. Где бы ты ни был ты должен быть в состоянии пойти и попросить помощи, разведать незнакомую обстановку у местных и другое. Именно это для меня было ножом в горле и колом вдоль хребта.
Я забитое, затюканное с детства существо, которое больше половины своей жизни имело огромные трудности в общении.
Что я вижу из причин, приведших к этому:
- Ругания и физические наказания от моих родителей, казалось бы, за все, что я хотела сделать по своей инициативе.
- Постоянное сравнивание меня с чужими более лучшими детьми.
- Опозоривание меня за мою учебную несостоятельность разными лицами, прилюдно в том числе.
- Боязнь от всех подряд вновь получить в свой адрес негативную оценку.
- Внушение мне установок со стороны, что надо быть спокойной, послушной девочкой, не проявлять недовольство, нельзя давать сдачи, надо всё терпеть, не замечать задирки и насмешки.
- Невозможность абстрагироваться и отвлечься от этих своих онанистических мыслей о собственной ничтожности.
- Совокупное укрепление нелюбви к себе, что по многим параметрам я такая неказистая.
Эти факторы и многие другие убедили меня одеть на себя крепкий бондаж самосдерживания. Я добровольно выбрала путь тревожного невротизма с задержкой психического взросления, чтоб лучше вписываться в социум, как мне тогда казалось.
Вообще у меня не слабый характер, но я очень была убеждена, что вести себя как затравленное чмо самая лучшая тактика для выживания. Ведь это поощрялось моими авторитетами (родители, родственники, учителя). Я видела по сторонам что многие ведут себя также.
Я видела некие альтернативные примеры у детей, но я считала, что не хочу быть преступницей, нехорошей, хулиганкой. Ведь если именно я так буду себя вести, то со мной вообще никто никогда сам не заговорит, я-то не могу первая подойти.
Если бы я в своем детстве встретила достаточно внушительного для меня человека с альтернативной, успешной тактикой поведения, то я бы гораздо раньше начала ломать в себе ничтожность.
У меня сейчас нет претензий к моим родителям, моя семья и мое воспитание на фоне многих других версий в России еще очень даже ничего. Проблема была в моей детской недальновидности, туповатости и отсутствии достаточных факторов для альтернативного формирования моей психики.
Мои болезненные симптомы при общении
Что же на практике мешало мне заговорить с незнакомым или малознакомым человеком:
- Неистовое холодное потение – адреналин, который нужен для совершения заведомо опасного деяния.
- Заметное дрожание ног и рук, как перекопленность адреналиновых впрысков и длительная нерешительность действовать.
- Сутулость и напряженность, как инстинктивная маскировка меня позорной твари, которую сейчас стукнут и оборут.
- Что-то дикое и болезненное в животе, как физиологическая реакция скорее разрядить свое напряжение и наконец-то сбросить нервную нагрузку.
- Невозможность нормально сформулировать четкую короткую мысль и произнести ее не сильно сдавленным голосом. Страх быть отвергнутым, получить наказание и осуждение.
- А также общий ужас перед тем, что надо вообще пойти поговорить с незнакомцем — это чтоб не нанести своей самооценке дополнительный урон.
Спросить ли время, дорогу до библиотеки, или расспросить о том, где человек купил такие классные шмотки как на нем — это вообще никогда не воспринималось мной спокойно. Если можно было обойтись без этого затратив больше мозговых функций и времени, то я предпочитала обойтись без общения.
Мое лечение от страха общения
Что-то надо было делать. Неудовлетворенность от моей общительной несостоятельности меня изрядно удручала.
Но заняться этим лицом к лицу я смогла только со студенчества (17 лет), когда все же встретила того самого человека с альтернативным виденьем в котором так нуждалась. Им стала моя подруга. В целях небольшой конспирации обозначу ее так, как она себя иногда называла, подписываясь в те времена – Maio VC, ну или просто Майо.
Именно она дала отличный старт в моем душевном раскрепощении и разрешение мне начать психически взрослеть. Во мне начали зарождаться идеи как себе помочь активно и практически.
Майо подбила меня вступить в местный аниме клуб «Hellsing» и на халявку брать у местных всякие японские анимешки, которые в те времена было почти никак не достать. Свободный интернет у городских жителей моего Барнаула был по карточкам, а некоторые клубные граждане качали добро как-то из сетей типа ФИДО и привозили из других городов на дисках.
Аниме клуб насчитывал около 200 человек. На еженедельные встречи приходило от 30 до 50 человек. Средний анимешник был во многом подобен мне по внутренней зачморенности, но в разном наборе самосдерживания. Я увидела в этом отличный платсдарм для собственной прокачки в общении.
«Я не могу подойти к условно благополучному человеку, но вполне могу начать с таких же как я и чуть более статных» – таково было мое оправдание для себя.
Раз за разом приходя в клуб за новой пищей на нашу с подругой мультозависимость я тренировалась. Майо каждый раз тыкала меня в бок и говорила иди к тому, иди к другому — «У одного возьми этот мультик, а у того другой. Давай, это просто. Глянь тут все так делают». Я боялась, тряслась, но шла и делала. Общая атмосфера тусы мне придавала моральных сил.
Так постепенно мне стало легче подваливать к незнакомым и малознакомым гражданам разного возраста, приветливо «грабить» их, а потом отдавать Майо снимать первый сок с просмотра как негласному лидеру.
Позднее я стала пробовать подходить просто пообщаться с анимешниками. Тут на сходки приходили и из других аниме-клубов, а также ролевики. Я стала вести свой список тех, с кем я знакома, кого как зовут, когда у него днюха и чем он полезен. Мой список где-то на втором году насчитывал свыше 100 человек. Неплохо для такой как я. Еще позже я взяла на себя часть административных функций в клубе и отвечала за поздравления, а еще сбор денег.
Далее по жизни я достаточно для нормальности разработала свой навык общения и по сей день продолжаю над ним работать, во мне еще есть зажатости.
—
Тот, кто хочет завоевать мир не должен иметь трудности с общением. Он должен быть виртуозом слова и стратегом беседы, чтоб сразу узнавать ключевое, пресекать ненужное, убеждать и оставлять о себе приятное впечатление. И при этом не врать, не юлить, не наводить напрасную тень на плетень – это недостойно!
Задержка моего психического развития могла бы и продолжиться. Сейчас я вижу, что очень много людей и в 50, и в 70 лет умудряются сохранить на себе прочный, узкий бандаж самосдерживания.
Я хочу протянуть руку помощи своего публичного примера и предложить пересмотреть свое поведение немедленно. Чем раньше это произойдет в жизни чморящегося тревожного невротика тем лучше.
—
А какие трудности были у тебя в общении? Что ты предпринимал, чтоб сделать себе лучше, а что еще хочется преодолеть?
© «Одинокий Лидер»
